Америка и Европа продолжают обсуждать контуры и причины возможного мирового финансового кризиса, анонсированного банкротством калифорнийского SVB и ряда других банков. Похоже, дело идет к еще одному туру ужесточения регулирования финансового сектора. При этом наиболее радикальные экономисты замахиваются и на большее – вплоть до замены системы частных системообразующих банков центробанком и его цифровой валютой на блокчейне.
«НДГ» публикует посвященные этой проблематике колонки с мировой платформы экспертных мнений Project Syndicate профессора экономики Афинского и Техасского университетов и экс-министра финансов Греции Яниса Варуфакиса и экс-директора по исследованиям Евроцентробанка (ЕЦБ) Лукреции Рейхлин, профессора экономики Лондонской школы бизнеса и попечителя Международного фонда стандартов финансовой отчетности.
Янис Варуфакис: «Пусть банки сгорят»
Банковский кризис на этот раз отличается от предыдущих: он острее, чем в 2007-08гг. Тогда, после последовательного краха банков, мы могли обвинить их в массовом мошенничестве, широко распространенном хищническом кредитовании, сговоре между рейтинговыми агентствами и теневыми банкирами, торгующими подозрительными деривативами. Всему этому способствовал недавний демонтаж режима банковского регулирования флагманами Уолл-стрит.
Да, SVB был достаточно глуп, чтобы принять на себя экстремальный процентный риск, обслуживая в основном незастрахованных вкладчиков. Да, у Credit Suisse была грязная история с преступниками, мошенниками и коррумпированными политиками. Но, в отличие от 2008г., никто из разоблачителей не замолчал, банки соблюдали более или менее ужесточенные правила, принятые после 2008г., и их активы были относительно солидными. Более того, ни один из регулирующих органов в США и Европе не мог достоверно утверждать, как в 2008г., что они, мол, застигнуты врасплох.
На самом деле, регулирующие органы и центробанки знали все. Они получили полный доступ к бизнес-моделям банков. Они могли ясно видеть, что эти модели не выдержат сочетания значительного повышения долгосрочных процентных ставок и внезапного изъятия депозитов. Несмотря на это, они ничего не сделали.
Неужели чиновники не смогли предвидеть панического бегства крупных и, следовательно, незастрахованных вкладчиков? Возможно. Но реальная причина, по которой центробанки ничего не предприняли, столкнувшись с хрупкими бизнес-моделями банков, вызывает еще большую тревогу: эти бизнес-модели были порождены реакцией центробанков на финансовый крах 2008г.
Политика жесткой экономии для большинства и государственного социализма для банкиров, проводимая после 2008г. одновременно в Европе и США, имела два эффекта, которые сформировали за последние 14 лет капитализм, ориентированный только на финансы.
Во-первых, это отравило деньги Запада – точнее, гарантировало, что больше не существует единой номинальной процентной ставки, способной восстановить баланс между спросом на деньги и предложением денег, а также предотвратить волну банкротств банков. Во-вторых, поскольку было общеизвестно, что ни одна процентная ставка не может обеспечить одновременно стабильность цен и финансовую стабильность, западные банкиры предположили, что, если вдруг инфляция снова поднимет голову, центробанки повысят процентные ставки во имя спасения. Они были правы: это именно то, что мы наблюдаем сейчас.
Столкнувшись с жестким выбором между сдерживанием инфляции и спасением банков, маститые комментаторы призывают центробанки делать и то, и другое: продолжать повышать процентные ставки и продлевать начавшийся после 2008г. социализм для банкиров, который, при прочих равных условиях, является единственным способом удержать банки от падения, как костяшки домино.
Только эта стратегия – затягивание денежной петли на шее общества при одновременном щедром спасении банковской системы – может одновременно служить интересам кредиторов и банков. Это также верный способ обречь большинство людей на ненужные страдания, начиная с предотвратимо высоких цен и предотвратимой безработицы, одновременно сея семена следующего банковского пожара.
Мы всегда знали, что банки создавались не для того, чтобы быть безопасными, и что все вместе они составляют систему, конституционно неспособную соблюдать правила хорошо функционирующего рынка. Проблема в том, что до сих пор у нас не было альтернативы: банки были единственным средством передачи денег людям (через кассиров, отделения, банкоматы и т.д.). Это превратило общество в заложника сети частных банков, монополизировавших платежи, сбережения и кредиты. Однако сегодня технология предоставила нам великолепную альтернативу.
Представьте, что центробанк предоставил каждому бесплатный цифровой кошелек – фактически бесплатный банковский счет с процентами, эквивалентными ставке центробанка овернайт. Учитывая, что нынешняя банковская система функционирует как антиобщественный картель, центробанк мог бы также использовать облачные технологии для обеспечения бесплатных цифровых транзакций и хранения сбережений для всех, а его чистые доходы оплачивали бы основные общественные блага.
Освобожденные от необходимости хранить свои сбережения в частном банке и платить бешеные деньги, чтобы совершать транзакции с использованием его системы, люди будут свободны выбирать, использовать ли им частные финансовые учреждения, предлагающие посредничество в рисках между вкладчиками и заемщиками. Даже в таких случаях их деньги будут продолжать находиться в полной безопасности в бухгалтерской книге центробанка.
Криптобратство обвинит меня в том, что я настаиваю на создании центробанка «Большой Брат», видящего и контролирующего каждую нашу транзакцию. Оставляя в стороне их лицемерие (это та самая команда, которая требовала немедленной помощи ФРС США «своим» банкирам из SVB), стоит упомянуть, что Казначейство и другие госорганы уже имеют доступ к каждой нашей транзакции. Конфиденциальность могла бы быть лучше защищена, если бы транзакции были сосредоточены в бухгалтерской книге центробанка под наблюдением чего-то вроде жюри по денежно-кредитному надзору, состоящего из случайно выбранных граждан и экспертов широкого круга профессий.
Банковская система, которую мы воспринимаем как нечто само собой разумеющейся, не поддается исправлению. Хорошая новость заключается в том, что нам больше не нужно полагаться на какую-либо частную, ищущую ренту и при этом социально дестабилизирующую сеть банков – по крайней мере, не в такой степени, как мы делали это до сих пор.
Лукреция Рейхлин: «Финансовые кризисы могут начаться с учреждений любого размера»
Поставив под угрозу многие известные и быстрорастущие компании в технологическом секторе, банкротство банка, безусловно, оказало значительное политическое давление на ФРС. Но экстренное вмешательство ФРС, предоставившей всеобъемлющую гарантию депозитов и кредиты другим банкам, оценив их обеспечение в виде казначейских облигаций США по номиналу, предполагает, что регулятор тоже был искренне обеспокоен финансовым заражением.
Теперь паника вокруг Credit Suisse заставила европейских банковских регуляторов задуматься над теми же вопросами.
Очевидно, что произошел сбой в надзоре. Банкротство SVB случилось из-за его вполне предсказуемой уязвимости перед ростом процентных ставок. Банк использовал депозиты клиентов для финансирования инвестиций в портфель казначейских облигаций США, стоимость которых неизбежно снизилась бы при начатом год назад ужесточении денежно-кредитной политики ФРС.
Проблема не заключалась ни в кредитном риске, ни в риске ликвидности; скорее, это была очевидная форма рыночного риска. Обычные стресс-тесты ФРС, возможно, избавили бы надзорные органы от затруднений, однако SVB был освобожден от этого требования из-за изменения законодательства, увеличившего в 2018г. порог участия в активах с $50 млрд. до $250 млрд. Активы SVB на момент банкротства составляли $209 млрд.
Этот пробел свидетельствует о более глубокой проблеме системы финансовой стабильности. После глобального финансового кризиса 2008г. регулирующие органы по обе стороны Атлантики пытались усилить регулирование и надзор за финансовым сектором в рамках широко согласованной структуры.
Две ключевые особенности – это расширенные надзорные полномочия и возможности, с особым акцентом на системообразующие банки, и схемы частичного страхования вкладов, предназначенные для защиты вкладов в пределах определенной суммы на одного вкладчика.
Хотя SVB не считался системообразующим, не только ФРС была вынуждена предпринять чрезвычайное вмешательство ради предотвращения системных рисков, связанных с крахом банка. Регулятор фактически признал, что режим частичного страхования депозитов FDIC наряду с новыми правилами санации банков был недостаточным для успокоения вкладчиков; любая страховка меньше, чем комплексное страхование депозитов, оказалась бы недостаточной.
Учитывая, что эти выводы были сделаны постфактум, стоит задаться вопросом, пришли бы мы к ним когда-нибудь в отсутствие внезапного кризиса или нет.
Конечно, логика важности системообразующих банков после 2008г., возможно, имела больше общего с трудностью свертывания крупных институтов, таких как Lehman Brothers, чем с опасениями по поводу их склонности вызывать кризисы. В конце концов, финансовые кризисы могут начаться с учреждений любого размера, и одной из областей, в которой после кризиса 2008г. был достигнут наибольший прогресс, стало установление более подробных и надежных правил урегулирования банковских споров.
Но история SVB предполагает, что реформ, проведенных после 2008г. – ужесточения требований к достаточности капитала, установления правил санации банков с залогом для держателей облигаций, составления живых завещаний для банков – оказалось недостаточно. Комплексное страхование депозитов также должно быть частью общей картины…
…Мы стали свидетелями еще одного эпизода, в котором центробанк был призван использовать свой баланс для защиты финансовой системы. Хотя кризисы последнего десятилетия, возможно, имели разное происхождение, решение проблем центробанком было одинаковым: во всех случаях правительство эффективно действует как страховщик последней инстанции.
Это может быть неизбежным и даже желательным в том смысле, что обеспечивает общественное благо финансовой стабильности. Но расширенная роль правительства заставляет нас задаться вопросом, не было бы более эффективным полностью обойти банки, позволив вкладчикам – как розничным, так и корпоративным, – хранить свои средства в центробанке посредством выпуска цифровой валюты центробанка. Это была бы комплексная форма предварительного страхования вкладов.
…Чтобы некоторые сектора экономики были защищены в любой ситуации, мы должны создать основу для этого заранее, а не спасать незастрахованных вкладчиков постфактум. Это один из самых важных уроков, которые политики должны извлечь из последнего кризиса.
