На днях отпраздновала свой очередной день рождения игра Spacewar!, которую многие считают первой компьютерной игрой. Другие, я из их числа, вообще ведут отсчет с 1940г., когда гениальный американский физик с неоднозначной для нашего уха фамилией Кондон наделал шуму со своим Nimatron. Тогдашним геймерам-первопроходцам предлагалось сразиться со здоровенным шкафом весом в тонну, играя с ним в старую китайскую игру ним, – вот так невольно срифмую.
28 лампочек в 4 ряда высвечивались на этой ретрофутуристической бандуре. Шкаф-гроссмейстера представили публике на Всемирной выставке в Нью-Йорке, и из 100 тыс. партий он выиграл 90 тыс.!
Причем, говорят, 10 тыс. поражений были срежиссированы: их нанесли специальные люди, знающие нужные алгоритмы, чтобы публика не слишком ужасалась интеллектуальной мощи адской коробки. С той же целью свои ходы машина делала не сразу, включив искусственное замедление: нужно было создать впечатление, что шкафу требуется время на обдумывание.
Говорят, после выставки Кондон разобрал свой шкаф и сказал, что больше такой ерундой заниматься не будет. Подумать только, а ведь он коснулся уже золотого дна! Что ж, грандиозность ошибки и легкость, с которой она была совершена лишний раз говорят о гениальности этого человека.
Опять же, в те годы вовсю разгоралась война – стало не до игрушек. Хотя на войне, теперь это и нашему поколению доподлинно известно, играют и кривляются еще больше, чем в мирное время.
В 50-х был еще интересный гаджет Bertie The Brain – представьте себе: гаргара 4 метра высотой, с которой на большом экране протогеймер резался в крестики-нолики. И проигрывал, конечно. Тоже представили ее на национальной выставке в Канаде, а потом разобрали, да и все.
О крестиках-ноликах была и игра ОХО, дальше суперкомпьютера в Кембриджском университете не пошедшая.
Так вот, Spacewar!. Именно эта игра впервые «выстрелила», став основой коммерческих компьютерных игр. Алгоритмы первых игральных автоматов основывались именно на ней.
Однорукие бандиты, так их называли, справедливо указывая на то, с какой беспардонностью они опустошают карманы игроков. Однорукие – ибо протоджойстик, торчащий из железной автоматной плоти, протогеймеры ассоциировали с рукой: никто не хотел думать, что держится за другой орган.
За что бы там ни держались геймеры-первопроходцы, индустрия компьютерных игр стала в мировом масштабе грандиозным явлением. Воистину общемировым – даже в экстравагантных странах Земшара, вроде Северной Кореи, в них играют. И талибы, я уверен, играют.
Компьютерные игры, об этом часто говорится, в значительной степени меняют психологию человека. Моралисты справедливо указывают на то, что сумасшедшие стрелки в «макдональдсах» и школах обычно представляют собой активных фанов каких-нибудь шутеров. Но тут, конечно, не только о культивировании насилия речь.
Игра в ее классическом смысле была элементом взаимоотношений человеческих, нередко лишь оттеняя их.
Я еще застал времена красноносых дядек, что, матерно переговариваясь, резались в домино во дворе. Не игра была здесь главным действом, но непосредственно человеческое общение, слишком человеческое, я бы сказал, иной раз на столе стояла и бутыль. Иной раз и не одна.
Компьютерная игра же – как пасьянс, есть человек и машина, и даже если несколько человек играют через сеть, машина является ключевым звеном и посредником. Общаются они всецело в той виртуальной реальности, которую она создает.
То есть компьютерная игра порождает, конечно, одиночество и аутизм, замещая той самой виртуальной реальностью реальность непосредственную.
Она, безусловно, опиум для народа. Один мой знакомый, заядлый геймер, как-то после целого дня квэйка проспал работу. Случилось это так: когда зазвонил будильник, он сказал сам себе: «Сейчас поставлю на паузу и перезагружусь». Поставил на паузу, перезагрузился – и спит дальше. Вот так вот.
Это, конечно, дешевый и простой уход от действительности, в миры эльфов или монстров, кому как нравится. Для потенциальных наполеонов, например, есть Civilization, играя в которую можно почувствовать себя властелином мира, общаясь на равных с Бисмарком и Клеопатрой, а не с Гришкой и Машкой.
Построить город за городом, можно сказать, по кирпичикам, по камушкам, целую цивилизацию, и сделать ее мировым лидером – заманчиво, пусть и понарошку.
Слабым манием руки двинуть на строптивого Людовика полки, пусть и не настоящие. Размышлять над тем, что лучше построить в очередном подвластном городе – конюшню, банк, казармы или винный завод? И на кого напасть первого – на Сталина или на Мао? Предложить ли королеве Виктории излишки зерна в обмен на три золотых единицы за ход? Или, может быть, лучше выменять их на драгоценные камни у османского султана?
Вот это уровень проблем! Это не то что стоять перед прилавком и выбирать сырок, так, чтобы подешевле, но и не совсем несъедобный.
Году в 14-м или 15-м, помнится, попал я на какую-то пьянку. В перерыве между возлияниями, выйдя из-за стола, несколько взрослых уже мужиков, некоторые из них пузатые отцы семейств, сбившись в кучку и дымя цигарками, орали наперебой, сколько вражеских танков они подбили и на каких машинах лучше это делать.
Речь, разумеется, шла об известной игре. «Ну вы даете, хлопцы, смотрите, не подеритесь. Если вас это все так занимает, поезжайте на Донбасс и мочите друг друга с двух сторон», – посоветовал им тогда я. Они посмотрели на меня, как на дурака. Совет был и впрямь глупый.
Хотя современная война, действительно, до отвращения похожа на компьютерную игру. Сегодня интернет насыщен рабочими роликами из зоны боевых действий: с высоты птичьего полета видно, как по дороге ползут игрушечные машинки и танчики, на них аккуратно наводится прицел, точь-в-точь как на компьютерном симуляторе, а потом вспышка – и вот уже на месте машинки клубится дымовое облако.
Но ведь люди, которые в этих машинках сидят, они не игрушечные. Вот в чем ужас.
Конечно, винить компьютерные игры в этом ужасе – значит перегибать палку. Ни Атилла, ни Чингисхан в компьютерные игры не играли. Может быть, если бы играли, наоборот, сублимировали бы как-то свою неуемную жажду завоеваний.
Но вот это смешение реальности с виртуальностью – оно в таком контексте леденит. Ну время такое, что леденит многое. А люди, конечно, играли и будут играть, с компьютером или без. Что наша жизнь? Игра! – как певал-с несчастный Герман.
Мнения колумнистов могут не отражать точку зрения редакции
