Суд в Гродно признал гражданина П. виновным в незаконном без цели сбыта изготовлении и хранении наркотических средств. А затем ещё и в их сбыте – лицом, ранее совершившим преступление по «наркотической» статье.
Применение ч. 1 ст. 71 УК – путем поглощения менее строгого наказания более строгим – позволило подсчитать финальный срок наказания: гражданин П. получил 13 лет лишения свободы в исправительной колонии особого режима.
Фабула дела. История изобличения очередного наркомана, по версии борцов с наркопреступностью, выглядит так. П. в гараже одного из кооперативов Гродно из высушенных семян мака для личного употребления и без цели сбыта изготовил ацетилированный опий (в перерасчёте на сухой остаток не менее 0,2413 г) и экстракционный опий (0,19 г), которые хранил в гараже до момента задержания милиционерами.
Он же, находясь в наркотическом опьянении, через интернет достиг договорённости с неустановленным лицом о приобретении особо опасного психотропного вещества альфа-PVP, перечислив денежные средства на электронный кошелек.
Фото носит иллюстративный характер
Продолжая свои наркотические похождения, гражданин П., получив сведения о месте нахождения альфа PVP (0,1971 г), изъял его из закладки и хранил при себе.
Нестыковки
После ознакомления с материалами уголовного дела самое время задать уточняющие вопросы.
На каком основании суд сделал выводы о причастности П. к изготовлению особо опасного наркотического средства в гаражном кооперативе?
Ведь виновность гражданина П., судя по материалам дела, подтверждается только его собственными признаниями на стадии предварительного расследования.
Фото носит иллюстративный характер
Кстати, от этих показаний он потом отказался – мол, «не хотел впутывать» в дело своего знакомого Р., также находившегося в тот момент в гараже и задержанного вместе с П.
Любопытная деталь: один из оперативников, разрабатывавших преступный синдикат, показал в суде, что за гаражом подозреваемого велось скрытое наблюдение. Примерно через 10 минут после прибытия П. был задержан – он открыл гараж, куда оперативники вошли вместе с ним. А там уже находился член синдиката Р., варивший опийный экстракт.
По воспоминаниям оперативника, этот гражданин бросил в адрес П. эпическое: «Твоя хата – ты и грузись!»
Далее. Экспертиза показала, что на ёмкости – пластиковой бутылке с экстракционным опием – были обнаружены отпечатки пальцев именно Р. Отпечатки пальцев П. отсутствовали. По вполне понятным причинам проходить наркологическое освидетельствование Р. категорически отказался.
С возбуждённым только в отношении П. уголовным делом творилось нечто невообразимое: за полугодие оно трижды прекращалось и возобновлялось. В конце концов уголовное преследование по факту незаконного оборота особо опасных наркотических средств было окончательно прекращено в связи с недоказанностью участия в нём. П. Это было засвидетельствовано в постановлении о прекращении уголовного преследования, вынесенного райотделом Следственного комитета (РОСК).
Так что спустя три года после прекращения уголовного преследования суд явно не располагал какой-либо дополнительной информацией, указывающей на причастность П. к преступлению по «тяжёлой» 3-й части наркостатьи.
Не ссылался в приговоре суд на обстоятельства, позволившие отвергнуть постановление РОСК о прекращении уголовного преследования.
Вот как описывал гражданин П. свои приключения в одной из своих надзорных жалоб после вынесения приговора:
«После изъятия вещества из указанного через сеть адреса я был задержан на остановке общественного транспорта сотрудниками УВД. В тот же день был отпущен на подписку о невыезде. Более двух месяцев я находился на свободе, при этом являлся к следователю на все следственные действия по ч. 1 ст. 328.
Отказался от услуг адвоката, т.к. понимал, что совершил преступление по ч. 1 ст. 328, давал признательные показания, указал интернет–магазин, где приобрёл вещество, в данных обстоятельствах не видел смысла оплачивать услуги защитника.
Потом меня поместили в СИЗО N1 Гродно, через два месяца следователь предъявил обвинение по ч. 3 ст. 328. После более четырёх месяцев следствия по ч. 1 ст. 328 было предъявлено обвинение по ч. 3 ст. 328, а дело было передано прокурору для направления в суд».
Сожительница, да не та
Особую роль в обвинении П. по ч. 3 ст. 328 следствие, а затем и суд отвели его сожительнице С. В своих пояснениях она якобы указала, что обвиняемый «должен был зайти, с ней употребить наркотик».
Однако, как следует из данных оперативно-розыскного мероприятия – «прослушивания телефонных переговоров», – обвиняемый действительно собирался в один из дней зайти домой к С. Но никаких намерений передать ей наркотическое средство или совместно его употребить, в представленной в судебном заседании аудиозаписи не зафиксировано.
Из объяснений свидетельницы С.: «…Сегодня примерно около 14 часов ко мне на телефон позвонил П. и попросил зайти ко мне. Я поняла, что он желает зайти ко мне домой и употребить наркотики». Эти показания нужно расценивать исключительно как намерение П. сбыть психотроп сожительнице?
То, что ставку (за неимением иных вариантов?) в этом уголовном деле обвинение сделало на показания сожительницы, подтверждалось уже на стадии предварительного расследования, из которых следовало, что обвиняемый никогда не предлагал С. принимать наркотики. Эти показания суд только по известным ему причинам немотивированно расценил как стремление уменьшить вину П. ввиду солидарности с обвиняемым.
Согласно ч. 2 ст. 82 УК, к источникам доказательств относятся только показания свидетеля, а не объяснения, во время которых он не предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний (ст. 401 УК). При этом, согласно ст. 94 УПК, объяснения свидетеля не являются показаниями и не могут быть положены в основу приговора.
Кроме того, в своих показаниях С. указала, что объяснения были даны под психологическим давлением. А наркотики она не употребляла – находилась на 7-м месяце беременности, что лишь подтверждает правдивость её слов.
Странностей добавляют и доводы суда о том, что П. и С. часто разговаривали по телефону. Ничто иное, кроме темы продажи наркотиков, живущие гражданским браком граждане обсудить не могут?
В это трудно поверить, но для подтверждения виновности гражданина П. суд в приговоре также ссылается на показания свидетеля К. – его следователя (!) по уголовному делу, что иначе как прямым нарушением ст. 60 УПК назвать трудно: следователи не подлежат допросу.
Занимателен и следующий вывод суда: гражданин П. намеревался сбыть наркотик, потому как он хранил его в отдельном кармане. Непонятно, где подозреваемый должен хранить психотропное вещество, чтобы у него не было цели сбыта.
Ещё суд сослался на показания некоего оперативника Щ., показавшего: при осмотре места жительства С. были обнаружены подготовленные к употреблению наркотиков объекты. Но будучи допрошенным в ходе предварительного расследования Щ. этот факт проигнорировал: протокол осмотра квартиры в соответствии с ч. 12 ст. 204 УПК не составлялся, а «выявленные объекты» не были признаны вещественными доказательствами.
А вот как гражданин П. описывал роль своей сожительницы в уголовном деле в одной из своих надзорных жалоб:
«Всё обвинение строится на объяснении моей подруги, с которой я поддерживал отношения на протяжении 8месяцев. После моего задержания к ней приехали сотрудники органов и препроводили её в здание УВД Гродненской области для дачи объяснения… Сама подруга находилась на 4–м месяце беременности, что визуально было заметно. Она сразу об этом сообщила, но все эти обстоятельства не остановили применять к ней моральное и психологическое давление, что она в полной мере рассказала суду в ходе дачи показаний…
Но суд не принял её показания во внимание и указал в приговоре, что свидетель С. дала такие показания для уменьшения вины подозреваемого, при этом в досудебном следствии она давала другие показания. Этот вывод суда в корне неверен. С. в досудебном и судебном следствии давала последовательные, правдивые показания. Даже если принять доводы стороны обвинения, то выходит, что вся моя вина в том, что С. захотела со мной употребить наркотик без моего ведома!
Нет вообще ни одного доказательства, что я ей предлагал совместно употребить наркотик, это предположение суда и следствия…
Ещё одно доказательство в основу приговора – это судебноследственная экспертиза С. Данная экспертиза, сделанная через три месяца после моего задержания, в ней указано, что проколы от 3–5дней до более 1,5лет! Но в материалах дела нет вообще ни одного доказательства, что проколы от употребления наркотиков.
На время экспертизы она находилась на 7–м месяце беременности и принимала различные препараты для беременных».
Заслужил переквалификацию?
Согласно ст. 16 УПК, сомнения в обоснованности предъявленного обвинения толкуются в пользу обвиняемого. По ст. 356 УПК приговор суда не может быть основан на предположениях. Ст. 18 УПК фиксирует следующее: решение о виновности либо невиновности обвиняемого суд выносит лишь на основе достоверных доказательств. После всестороннего, полного и объективного исследования и оценки.
«Дело П.» – это как раз таки тот случай, когда виновность обвиняемого по ч. 3 ст. 328 ещё требует сбора и фиксации доказательств.
Справедливый выход из ситуации – переквалификация действий гражданина П. с ч. 3 ст. 328 УК на ч. 1 ст. 328 УК и оправданием по ч. 1 ст. 328 УК.
Справка «НДГ». Статья 328 УК РБ. Незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров и аналогов
Незаконные без цели сбыта изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка или пересылка наркотических средств, психотропных веществ либо их прекурсоров или аналогов наказываются ограничением свободы на срок до пяти лет или лишением свободы на срок от двух до пяти лет.
Незаконные с целью сбыта изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка или пересылка либо незаконный сбыт наркотических средств, психотропных веществ либо их прекурсоров или аналогов наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет со штрафом или без штрафа.
Действия, предусмотренные частью 2 настоящей статьи, совершённые группой лиц, либо должностным лицом с использованием своих служебных полномочий, либо лицом, ранее совершившим преступления, предусмотренные настоящей статьей,статьями 327,илинастоящегоКодекса, либо в отношении наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов в крупном размере, либо в отношении особо опасных наркотических средств, психотропных веществ, либо сбыт наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов на территории учреждения образования, организации здравоохранения, воинской части, исправительного учреждения, арестного дома, в местах содержания под стражей, лечебно-трудовом профилактории, в месте проведения массового мероприятия либо заведомо несовершеннолетнему –наказываются лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет со штрафом или без штрафа.
